Не верь богам, которые не танцуют
Этот отрывок из "98 настроений" Фрая я всегда держу в голове.
Вторник, 9 мая
Мой папа, прошедший всю войну, с сорок первого по сорок пятый, дважды раненый, оставшийся в живых исключительно по причине невероятного везения (думаю, впрочем, такое может сказать о себе всякий уцелевший в той войне солдат), когда речь заходила о ратных его подвигах, вспоминал по большей части смешные какие-нибудь истории, дурацкие эпизоды, с удовольствием перемежал их совершенно раблезианскими перечнями съеденного и выпитого (это уже в дни наступления, на вражеской территории, ясное дело). На прямой вопрос, впрочем, однажды честно ответил: да, было страшно, а как ты думаешь, стреляют же, грохот, и все время убивают кого-нибудь совсем рядом, вот только вчера ходили с ним купаться, а сегодня его - на кусочки, а ты почему-то целый, еще бы не страшно, скажешь тоже, эх ты.
В моей детской голове все примерно так уложилось: когда людям страшно, они очень много шутят, смеются, попадают все время в нелепые какие-нибудь истории, может быть даже нарочно, чтобы отвлечься. Поэтому война - веселое дело, но только потому, что страшное. Иных причин для веселья нет.
Это, ясное дело, вовсе не самое важное про Великую Отечественную и любую другую войну. Просто так оказалось, что вот именно для меня, тогда (и здесь, и сейчас) - самое важное. Потому что всякая человеческая жизнь - тоже веселое дело, и ровно по той же причине. Быть живым человеком на этой прекрасной земле, как ни крути - подвиг, даже в мирное время. Скромный, почти бесполезный подвиг, но все-таки. Если бы папа не научил, что когда страшно, надо смеяться и смешить других, давным-давно можно было бы рехнуться, а так - ничего.
Формула "Смейся, если страшно/плохо/тяжело" появилась у меня на подсознательном уровне очень давно. просто потому что иначе я не умею.
Так уже много лет, когда плохо я сама делаю всё, что бы об этом не думать. И ведь работает. И жизнь становится вполне сносной.
Иначе ведь сдохнешь же от безысходности и тоски. Надо смеяться и веселится. Почему вы думаете смех жизнь продлевает? То-то и оно...
Но сформулировать эту систему словами (если не считать, что в голове регулярно мелькало относительно жизни "Страшно и смешно") я так и не удосужилась, поэтому этот отрывок меня не слабо пробрал.
у меня с Фраем вообще часто именно так. формулируется то, что я всегда знала.
Давно поделится хотел. В разговорах я его, кстати, часто что-то вспоминать начал. Но пересказывать...гиблое дело.
Вторник, 9 мая
Мой папа, прошедший всю войну, с сорок первого по сорок пятый, дважды раненый, оставшийся в живых исключительно по причине невероятного везения (думаю, впрочем, такое может сказать о себе всякий уцелевший в той войне солдат), когда речь заходила о ратных его подвигах, вспоминал по большей части смешные какие-нибудь истории, дурацкие эпизоды, с удовольствием перемежал их совершенно раблезианскими перечнями съеденного и выпитого (это уже в дни наступления, на вражеской территории, ясное дело). На прямой вопрос, впрочем, однажды честно ответил: да, было страшно, а как ты думаешь, стреляют же, грохот, и все время убивают кого-нибудь совсем рядом, вот только вчера ходили с ним купаться, а сегодня его - на кусочки, а ты почему-то целый, еще бы не страшно, скажешь тоже, эх ты.
В моей детской голове все примерно так уложилось: когда людям страшно, они очень много шутят, смеются, попадают все время в нелепые какие-нибудь истории, может быть даже нарочно, чтобы отвлечься. Поэтому война - веселое дело, но только потому, что страшное. Иных причин для веселья нет.
Это, ясное дело, вовсе не самое важное про Великую Отечественную и любую другую войну. Просто так оказалось, что вот именно для меня, тогда (и здесь, и сейчас) - самое важное. Потому что всякая человеческая жизнь - тоже веселое дело, и ровно по той же причине. Быть живым человеком на этой прекрасной земле, как ни крути - подвиг, даже в мирное время. Скромный, почти бесполезный подвиг, но все-таки. Если бы папа не научил, что когда страшно, надо смеяться и смешить других, давным-давно можно было бы рехнуться, а так - ничего.
Формула "Смейся, если страшно/плохо/тяжело" появилась у меня на подсознательном уровне очень давно. просто потому что иначе я не умею.
Так уже много лет, когда плохо я сама делаю всё, что бы об этом не думать. И ведь работает. И жизнь становится вполне сносной.
Иначе ведь сдохнешь же от безысходности и тоски. Надо смеяться и веселится. Почему вы думаете смех жизнь продлевает? То-то и оно...
Но сформулировать эту систему словами (если не считать, что в голове регулярно мелькало относительно жизни "Страшно и смешно") я так и не удосужилась, поэтому этот отрывок меня не слабо пробрал.
у меня с Фраем вообще часто именно так. формулируется то, что я всегда знала.
Давно поделится хотел. В разговорах я его, кстати, часто что-то вспоминать начал. Но пересказывать...гиблое дело.